Михаил Черненок

Киллеры не стареют

Глава I

Новый серебристого цвета «Мерседес-600» бесшумно подкатил к двухэтажному особнячку районной прокуратуры и плавно остановился. Моложавая женщина, сидевшая рядом с водителем – коротко стриженным плечистым «качком» в ярком «Адидасе», переложила с заднего сиденья к себе на колени сумочку из крокодиловой кожи. Достав из нее золотистый тюбик помады, осторожно подкрасила губы. После этого посмотрелась в зеркальце, кончиками ухоженных пальцев с перламутровыми ногтями поправила без того аккуратную прическу каштановых волос и вроде бы о чем-то спросила водителя. Тот молча оттопырил большой палец. Женщина сдула пушинку с рукава светло-серого костюма, вышла из машины и, зажав под мышкой сумочку, направилась ко входу в прокуратуру.

Курившие на невысоком бетонном крыльце следователь Петр Лимакин и судебно-медицинский эксперт Борис Медников, уступая дорогу незнакомой даме, будто по команде расступились. Незнакомка, мельком взглянув на форменный пиджак следователя, тихо спросила:

– Могу ли я встретиться с районным прокурором господином Бирюковым?

– Можете. Он сейчас в своем кабинете, на втором этаже, – ответил Лимакин.

– Вас проводить, сударыня? – старомодно брякнул вдруг оживившийся флегматик судмедэксперт.

– Не стоит, сударь. В таком офисе трудно заблудиться, – суховато сказала дама и вошла в распахнутую настежь дверь.

Словно принюхиваясь к тонкому аромату духов, Медников наигранно вздохнул:

– Ах, какая женщина…

– Тебе б такую? – усмехнулся Лимакин.

– Не в постель, а токмо для душевной беседы о проблемах семейной жизни.

– Судя по внешности и новейшему «мерсу», у нее в этом вопросе проблем нет.

– Сомневаюсь… Семейные отношения у молодых обеспеченных красавиц редко складываются удачно.

– По-моему, не так уж она и молода. Наверняка, за тридцатник давно перешагнула.

– Петя, ты – сыщик, но прописной истины не знаешь, – с укором проговорил судмедэксперт. – Возраст женщины определяется не количеством прожитых лет, а тем, насколько она выглядит.

– Ну, это как сказать.

– А так, как говаривал знаменитый Шерлок Холмс: «Элементарно, Ватсон»…

Незнакомка тем временем торопливо поднялась на второй этаж. В пустующей приемной прокурора она глянула в овальное зеркало над столом секретаря-машинистки и лишь затем приоткрыла обитую дерматином дверь прокурорского кабинета. Дрогнувшим голосом спросила:

– Можно к вам, Антон Игнатьевич? – Как будто опасаясь отказа, тут же добавила: – Я приехала из Новосибирска с большой бедой.

Бирюков оторвал взгляд от служебных бумаг. Печальное, с едва приметными следами искусного макияжа, лицо неожиданной посетительницы показалось ему знакомым.

– Пожалуйста, входите, – ответил он и, указав на стул возле приставного столика, предложил: – Садитесь и рассказывайте о своей беде.

Посетительница прошла от порога к стулу, положила на столик сумочку и осторожно села. Встретившись с Бирюковым взглядом, тяжело вздохнула:

– Собственно, рассказывать почти нечего. У меня потерялась семнадцатилетняя дочь. Тринадцатого сентября вечером ушла из дома и как в воду канула. Почти неделю ее ищу, а результат нулевой.

– Где ваш дом?

– В Новосибирске.

– Почему же обращаетесь ко мне? От Новосибирска до райцентра больше сотни километров.

– Видите ли… Вчера мне принесли счет за междугородные разговоры с квартирного телефона. Один из них состоялся тринадцатого сентября по коду вашего райцентра, и я ухватилась за соломинку. Звонить могла только дочь. Мне думается, что после телефонного разговора она уехала именно сюда.

– По каким делам?

– Ох, если бы знать… – посетительница достала из сумочки половинку тетрадного листка и подала его Бирюкову. – Особенно меня напугала вот эта записка…

На листке четким почерком было написано: «Мама, в случае чего передай эту зелень папе Гене».

– Что за «зелень»? – спросил Бирюков.

– Пятнадцать тысяч американских долларов. Их вместе с запиской я обнаружила в столе дочери и не могу понять, откуда у нее взялось столько валюты.

Бирюков помолчал.

– К сожалению, прокуратура розыском не занимается. Это компетенция милиции.

– Не верю я милицейским, – огорченно сказала посетительница. – Там все суетятся, как сумасшедшие.

– Прокуратура тоже не сидит сложа руки.

– Разумеется, и у вас хватает забот. Однако перед поездкой сюда я разговаривала со знакомыми из областной прокуратуры, и они порекомендовали в первую очередь обратиться именно к вам.

– Подскажите, где мы с вами раньше встречались? – внезапно спросил Бирюков.

– Нигде.

– Но ваше лицо мне удивительно знакомо.

– Меня очень многие узнают. Видите ли… – посетительница смущенно улыбнулась. – Я несколько лет работала на областном телевидении. Вела молодежные передачи, много снималась в рекламных роликах. Да и теперь, будучи генеральным директором коммерческой фирмы «Лаванда», часто рекламирую свою продукцию.

– «Лаванда» – это, кажется, оптовые поставки импортной парфюмерии?

– Да. Слышали?..

– Только из рекламы.

– Кстати, райцентр мне – не чужой. Я родилась здесь. После школы с золотой медалью поступила во ВГИК. Получив диплом режиссера, взяла направление на Новосибирское телевидение. Когда началась перестройка, поняла, что без экономического образования в сумбурных рыночных условиях не выжить. Поступила на заочное отделение института народного хозяйства. Став дипломированным экономистом, создала «Лаванду». Дела фирмы до последнего времени шли гладко, но августовский кризис создал забот сверх меры. А тут еще – загадочное исчезновение дочери. Впору умом рехнуться. Антон Игнатьевич, помогите землячке…

– Оставьте письменное заявление, – после недолгого раздумья сказал Бирюков. – Сегодня же передам его кому следует и проконтролирую, чтобы без волокиты начали розыск.

– Огромное вам спасибо… – сорвавшимся голосом проговорила посетительница и внезапно задрожавшими пальцами достала из сумочки сложенный вдвое машинописный лист мелованной бумаги. – Вот, как говорится, на свой страх и риск сочинила.

Бирюков внимательно прочитал заявление. Кроме констатации факта внезапного исчезновения дочери, никаких деталей, позволяющих оперативно начать розыск, заявительница не указала. Чтобы исподволь подойти к существу дела, пришлось начать с уточнений:

– Значит, вы – Жемчугова Татьяна Борисовна?

– Да, Антон Игнатьевич.

– Дочь тоже Жемчугова… Лоция Геннадьевна…

– Да, да.

– Необычное имя.

– Отец у нее был большой фантазер. Штурман дальнего плавания окрестил дочурку в честь мореходной науки.

– Почему «был»? Сейчас его разве нет?

– Сейчас папа Гена – это дочь его так называла – гуляет где-то в Японии. Семнадцатого августа, узнав об обвале рубля, звонил из Токио и сказал, что на одуревшей родине ему больше делать нечего. Собственно, к исчезновению дочери он никакого отношения не имеет.

– Спросил не из любопытства. Понимаете, Татьяна Борисовна, для успешного розыска нужна объективная и очень подробная информация. Просто так люди не исчезают. Для этого обычно имеются какие-то причины.

– Не вижу я причин. Лоция привыкла жить без родительских нравоучений. Отец постоянно находился в плаваниях, а я, окунувшись в бизнес, спозаранку до глубокой ночи пропадала в фирме и часто моталась по заграницам. Присматривала за девочкой бабушка, моя мама. Три года назад она умерла. К тому времени дочь уже стала вполне самостоятельной. Содержала в чистоте квартиру, научилась готовить немудреные обеды и выполнять другие бытовые мелочи. В школе училась сносно, но экзамены в университет нынче провалила. Предлагала ей поступить в платное заведение. Отказалась наотрез. Заявила, что за зиму подготовится к приемным экзаменам основательно.

– С кем она дружбу водила?